17 летний Дмитрий Суранович завершил карьеру пилота:
Российский гонщик Дмитрий Суранович объявил о прекращении выступлений. 17-летний пилот, известный по выступлениям в серии GP3 и Формуле 3, предпочел посвятить себя получению образования.
«Я очень благодарен всем, кто поддерживал меня на протяжении спортивной карьеры, – заявил он. – Это были интересные годы, которые многому меня научили. Уверен, что автоспорт сделал меня сильнее и помог развиться в личностном плане. Однако решение принято – и оно окончательное».
Первоначально его программа на 2013 год предусматривала выступления в европейском чемпионате Формулы 3. Однако, после первого этапа он прекратил выступления. (autosport.com.ru)
Кеке Роcберг, в тот день пилотирующий Williams, говорил: «Жиль был весьма известным парнем и то, что случилось, для всех было скверно. Все мы надели черные повязки на рукава в Зольдере в воскресенье». Джон Уотсон, кто видел результаты катастрофы одним из первых. Джон, победивший в гонке на следующий день, вспоминает, каким феноменом был Вильнев: «Вокруг Жиля была особенная аура. Он пилотировал с такой страстью, которая вызывала сильные чувства. Я не нахожу необходимым одобрять его стремление всегда гнать на полную, но оно было неопровержимо захватывающим. Без сомнений его беспокойство поведением Пирони омрачило его приговор, но также я знаю, что управление гоночной машиной заставляет вас почувствовать себя живым больше, если бы вы занимались чем-либо еще. Я верю, до самых последних миллисекунд свой жизни Жиль Вильнев получал удовольствие». На следующий день Росберг одним из последних покидал трассу и отправлялся домой. Вот что он вспоминает: «После гонки там было самое пустое место в мире. После всей той активности и напряженности не было ни души. Все умерло. Ничего кроме беспорядка. И только вертолет Жиля одиноко стоял на месте. Это задело меня. Мне очень тяжко». Сид Уоткинс после говорил: «Это было большое огорчение, потому что я его очень хорошо знал. Он всегда был разумным и благородным, совершенно милым человеком. Я помню, он сказал: «Надеюсь, вы никогда мне не понадобитесь». Потом, когда я узнал его машину по прибытии к месту катастрофы… в общем, я просто вспомнил те слова».
...Правительство Канады выделило армейский реактивный Boeing 707 из Франкфурта в Брюссель, чтобы забрать тело. Гроб обернули флагом с кленовым листом и со всеми почестями погрузили в самолет. Марко Пиччинини и Шектеры сопровождали семью на самолете до Монреаля. Это было эмоциональное путешествие. Из аэропорта Джоан с телом ее мужа отправилась в Бертьевилль, где Жиль пролежал в городском торжественном зале два дня, потому что пять с половиной тысяч человек пришли проститься с кумиром. В открытом бронзовом гробу Вильнев лежал, одетый в белый свитер с одинокой красной розой на груди. В его ногах лежали шлем и гоночные перчатки, в которых он был на момент смертельной аварии. Жиля похоронили в среду 12 мая в присутствии 900 человек, включая премьер-министра Канады Пьера Трюдо. Из гонщиков был только Жак Лаффит. Официальное расследование позже охарактеризовало причину катастрофы: виноват Вильнев, Масс оправдан по всем обвинениям. Но это было не так очевидно. Ники Лауда обвинил Масса, что тот не дал Вильневу достаточно пространства, полагая также, что склонность Вильнева к рискованным действиям была основополагающим фактором. Он говорил: «Мне нравилось все, что с ним связано. Он обладал лучшим талантом из всех нас, но он был и самым сумасшедшим в формуле-1. Я должен сказать, что, возможно, Жиль был единственным пилотом, кто выбирал опасные траектории при обгоне медленных машин, на максимальной скорости отклоняясь от идеальной траектории. Его очень часто неправильно понимали».
Джоан Вильнев и Пэм Шектер прибыли в госпиталь около 7 часов вечера. Джоан Вильнев долго говорила с Уоткинсом и де Лузом. Уоткинс объяснил ей полную безысходность ситуации. Профессор сказал Джоан, что больше ничего нельзя сделать. Они поговорили с несколькими специалистами по всему миру. Все согласились, что иного выбора нет, кроме как отключить аппараты жизненной поддержки. Джоан вспоминает: «Доктора сказали мне, что они ничего не могли сделать. Я хотела заставить их действовать. Они говорили мне, чтобы я приняла решение об отключении аппаратов. Я сказала им, что они сумасшедшие». Это была эмоциональная сцена и Джоан отказывалась давать согласие, несмотря на то, что надежды нет. Сид Уоткинс вспоминает это несколько по-иному: «Она была очень храброй, гордой и разумной. Мы провели последние минуты вместе в тишине». Муж Джоан умер в 21:12. Даже под действием успокоительных она была крайне возбуждена... В госпитале вышло последнее официальное заключение, которое гласило: «Жиль Вильнев умер в 21:12 8 мая 1982 года». Новости разнеслись по всему миру на первых полосах утренних газет. Друг семьи Джон Лейн вылетел в Монако, чтобы присмотреть за детьми. Джоди Шектер уделял все его время, чтобы защитить семью друга. Мелани было 8 лет, Жаку 10. Мелани отправилась в кровать, держа в руках фотографию отца. В воскресенье Гран-При Бельгии впервые с 1976 года прошел без Ferrari. Предложение провести минуту молчания в память о Жиле перед стартом было отвергнуто, потому что, возможно, это могло повлиять на концентрацию пилотов...
В тот момент Джоан Вильнев была на кухне на вилле в Монте-Карло, выпекая булочки для причастия Мелани. Джоди Шектер также жил в Монте-Карло. Ему позвонили из Зольдера и сообщили новости. Он немедленно вошел в дом. Шектер был напарником Вильнева по Ferrari пока не завершил карьеру в 1980 и был близким другом семьи. Он знал, что должен быть сильным. Для него это было трудно, так как он восстанавливался после операции по удалению грыжи, состоявшейся несколькими днями ранее, и принимал успокоительное. Он сообщил Джоан, что ее муж был жив, но находился в очень тяжелом состоянии. Он вспоминает: «Был хаос и несчастье. Об этом даже не хочется и вспоминать».
В госпитале профессор де Луз был на дежурстве в отделении интенсивной терапии и Вильнева немедленно отправили на рентген. Уоткинс получил снимки настолько быстро, как это было возможно, и увидел перелом шеи в месте, где позвоночник соединяется с черепом. Об этом он сообщил Джоан Вильнев и Джоди Шектеру, находящимся в Монако у телефона. Они договорились, что Джоан немедленно вылетит в Бельгию. Шектер не мог приехать из-за грыжи. Джоан почти потеряла рассудок, и Шектер дал ей немного успокоительного, которое использовал сам. Пэм Шектер, жена Джоди, вылетела вместе с Джоан в Брюссель, откуда они поехали в госпиталь в Лувен. В 17:40 доктора в госпитале объявили новое заключение, которое гласило, что Вильнев был без сознания и страдал от тяжелых повреждений его шеи и ствола мозга: формально был перелом шейных позвонков с повреждением спинного мозга. Его жизненные функции поддерживались системой жизнеобеспечения. Тем временем Марко Пиччинини отказывался верить, что ничего поделать нельзя. Он вывел Уоткинса на контакт с «лучшим нейрохирургом в мире, профессором Жилем Бертраном», проживающим в Монреале. Бертран и Уоткинс были старыми друзьями и они пришли к выводу, что ситуация безнадежна. Когда Пиччинини услышал это, он все понял.
