Простите, был я некорректен, Как вы сказали б - "неконфектен". Я внутрь не очень тороплюсь, Не оттого что побоюсь, Увидеть вредность всю и злобу, И верность Дракуле до гробу. Я вреден сам, Себе и всем родным несчастным. Но вы поверьте, этот дар ужасный, Счастливым делает меня. Простит, надеюсь, и родня. Бежать? Куда? Куда мой путь лежишь? Ведь от себя не убежишь. Жалеть? А вот другое дело! Жалеть себя - жалею смело. Других жалею без конца, Как дочь запойного отца. Писать стихи? Рыдать в чернила? Из мата вздуть муссон, пассат? Откройтесь мне - какая сила Вас заставляет здесь писать? Чего вы ищите? Что ждете? Что вы хотите рассказать? Своей души паденья-взлеты, К земле хотите привязать? Вяжите, кто же вас исправит? И избегайте, где нельзя! А муза вновь на плаху правит И убеждает, что стезя.
Для кого-то поэзия – муза сказания. Для кого-то, - любви шелковистая сеть. Для одних это боль и оргазм истязания, Для других, боль, дающая язвам взопреть.
Я же проще. Вот буквы. Вот слоги. Вот фразы. Есть напыщенный стиль и памфлетный куплет. Я в поэзии - хтоник, источник заразы, Что заботится лишь о сверканье штиблет.
Да, не стать мне, героем девичьих мечтаний, И не стать мне в окопах мольбой от угроз. Я смеюсь и жонглирую здесь словесами, Чтоб сбежать от склероза в уютный цирроз.
Её вчера сожгли у магистрата. На казнь билеты продавались допоздна. А по итогу – три присяжных, два солдата, Вязанка дров и крики у окна. А ведь была красивая - зараза. И каждый видел ведьму, но молчал. А бургомистру медом лились фразы. Все верили в любовь! А я скучал.
Скучал и ждал. Мне ведомо терпенье. Скучал, узнав знакомый перстенёк, Сверкающий на длане менестреля. Скучал. А бургомистру невдомек.
Скучал, когда казнили повитуху, Что перед смертью рассказала тайну мне. Скучал, на дыбу натянув старуху, Вином смывая крики при луне.
Скучал, грехи прощая лейтенанту, Что умирал от выстрела в упор. Не повезло тогда герою-франту. Он проиграл ей всё. Любовь и спор.
Скучал, когда ворота отворила, Впустив в мой град отряды саранчи. Она бы это снова повторила. И я шепчу ей тихо: - Не кричи! Рассвет наступит завтра. В то же время. За кладбищем зароют всю золу. Мне скучно! Но такое наше бремя. Когда-нибудь, я, как и вы, - умру.
Апостол Пётр спросит, что за ересь, Я там творил на жажду горожан? Билеты продавались. Песни пелись. А я скучал. Планета каторжан!
Засыпай моя дочуня, Доченька моя! Пусть тебя уносит дрёма В сонные края. Там всегда сияет Солнце И растут цветы. В старом доме, у оконца Ждут тебя Мечты. Засыпай, моя малышка, Закрывай глаза. За окном сверкнула вспышка - Летняя гроза. Ты не бойся! Папа рядом, Сторожит твой сон. Грому и грозы разрядам Здесь стоит заслон. Я поправлю на подушке Вредный завиток. Засыпай, моя девчушка, Засыпай дружок. А когда уснешь счастливо, И придёт покой, Серой тенью, молчаливо, Уплыву домой. ... Там покой мне только снится Хоть и тишь кругом. И малюет в кровь зарница, Иву над крестом.
