Несмотря на результаты соцопроса "Левада-центра", по которым около 90% населения негативно или без эмоций воспринимают события 19 августа 1991 года, оппозиция надеялась на массовую акцию возложения цветов к стелле памяти жертв ГКЧП. Однако массовой акция не получилась, да и один из ее организаторов - Борис Акунин - в своем ЖЖ сравнил народ, не уважающий завоевания 91 года со стадом у корыта в хлеву. Мероприятие не было согласованным, но организаторы договорились с полицией, что задержаний не будет, если оно не превратится в митинг. Так и вышло - единственное задержание произошло, когда у памятной стеллы девушка надела балаклаву, А в соответствии с принятой поправкой, приписываемой депутату Гудкову, надевать маски на массовых акциях запрещено.
В 1991 году население обманывали обещаниями "100 сортов колбасы". Типа вот сейчас отодвинем коммунистов, устроим свободные выборы — и сразу всё наладится! Сразу у населения пропали все нажитые деньги. Сперва денежная реформа, потом Гайдар — и не осталось ничего.
Русские обитатели национальных окраин лишились всего имущества и были вынуждены бежать в Россию. Кто не успел — тех убили. Никто и нигде не ставил им памятников. Богатство страны, нажитое поколениями предков, демократично поделили между собой наиболее расторопные комсомольцы. Потом честные выборы со стрельбой из танков, две чеченские войны, устроенных Ельцыным и его друзьями. А страна ушла под власть Цапков, ибо так называемые реформаторы строили именно бандитский капитализм. Теперь они, кстати, "борются с коррупцией".
Многим до сих пор непонятно — и где же всё обещанное? А Дмитрий Анатольевич лично поясняет непонятливым: не надо путать демократию с благополучием.
Тогда же радостно орали о подъёме религии, о правильных священниках, которые придут на смену кровавым коммунистам. Вера — вот что спасёт Россию! Возрождение веры — это возрождение России! Вместе вырвем нашу страну из кровавых лап атеизма, уничтожающего души! Даже светоча своего Солженицына прикопали в православном монастыре. Что они же говорят о священниках теперь — слышно всем и каждому.
